Характер подростков и молодых людей
Если
в исповедании детей - искренность, открытость, готовность чистосердечно каяться
в своих грехах и проступках и легко плакать от сознания своей вины, то при
исповеди молодых людей в возрасте от шестнадцати до двадцати лет священник
нередко наталкивается на какую-то внутреннюю забронированность и нежелание
подпустить близко к себе испытующий взор духовника. Случается, что юноша или
девушка этого возраста приходят на исповедь или по требованию своих домашних,
или по какой-то прежней традиции, которую не хотят еще нарушить, или же даже по
своему искреннему желанию и неложному религиозному чувству, но уже замутненному
ложным стыдом этого возраста, - но как бы то ни было, самым большим
препятствием для этого возраста бывает какая-то скрытность, застенчивость,
недоверие.
Это - самое ответственное время всей жизни
человека. Тут происходит наиболее резкое изменение в душе человека,
формирование его характера, смена каких-то прежних ощущений новыми, прошедшими
через горнило рассудочности восприятия. Это "пора надежд и грусти
нежной"; период романтики, бурных очарований и горьких разочарований;
время первых исканий пытливого разума, возникновения первых сомнений,
пробуждающихся искушений неверия и недоверия прежним авторитетам; это годы
необычайно остро развивающейся гордости, самолюбия, отстаивания своего примата
во всем. В эти годы происходит в молодом существе его первые встречи с тайнами
бытия как физиологическими, так и метафизическими; тут пробуждается впервые
эрос, и дает себя мучительно знать пол. Юноша и девушка, особенно
чувствительные в эти годы ко всему ложному и ненастоящему, сами, как это ни
парадоксально, легко поддаются соблазну позы, роли, фразы, надуманных образов.
Они легко играют роль то отрицателей и бунтарей, то разочарованных,
байронизирующих скептиков. В эти критические и смутные годы особенно заманчиво
все таинственное, хотя бы пробудившийся разум и хотел ниспровергнуть все
неподведомственное разуму. "Тайны", "скрытность от
взрослых", язык намеков побуждают молодую душу поведывать все свое
сокровенное листам своего дневника - дневники в эти годы пишутся с особенным
азартом, - но часто и тут фраза и желание играть роль не покидают молодого и
"разочарованного" романтика, он не вполне искренен и с самим собой и
продолжает на страницах своих автоисповедей становиться в какие-то позы.
На исповеди перед священником этот тип кающихся
особенно труден, так как осторожный священник боится как-либо не задеть хрупкий
сосуд души, не повредить какие-то сокровенные пружины. Вполне оправданно
священник должен остерегаться, с одной стороны, не оскорбить молодую
застенчивость и не повредить свойственной этому возрасту скрытности, а с
другой, надо также бояться быть самому слишком нерешительным и небрежным в
исповедании чужих помыслов. Нельзя что-то упустить в исповеди такого юноши
(девушки) и не помочь стыдливой совести откровенно все рассказать, но в то же
время нельзя и самому слишком резко вторгаться в сокровенные области чужой души
и не натолкнуть на грех, сказав, может быть, то, что кающемуся даже и в голову
не приходило, не соблазнив, не нарушив какой-то очень затаенный покой.
Если священник умеет подойти к грешникам вообще,
если он развил в себе пастырское чувство сострадающей любви, если он хочет быть
для своих духовных детей не грозным обличителем и сухим моралистом, готовым
найти на всякий проступок соответственную епитимью или нотацию, а настоящим духовным
отцом и понимающим другом, то ему, конечно, как бы ни был скрытен юный
собеседник, удастся расположить его к себе, внушить доверие и потребность
искренне поведать о своих грехах и проступках. И тогда, после обычных признаний
"повседневных грехов", когда исповедающийся замолкает и не решается
сказать о самом главном (будь то какой-либо грех из области сексуальной, или
укоренившейся привычки брать без спросу чужое, а может быть, даже и воровать
деньги из письменного стола своих родителей, или еще что-либо подобное), то
тут-то, по совету мудрых и опытных духовников, надо ласковым и тихим голосом
сказать - "Может быть, есть грех, в котором тебе совестно сознаться? может
быть, ты что-нибудь не решился сказать о своих грехах на прошлых исповедях или
забыл, а потом вспомнил и уже не осмеливался сказать духовнику?"
Когда "кающийся, познав в твоем лице не
грознаго обличителя, а состраждующаго ему друга, наконец скажет о своем
преступлении, не ужасайся и не годуй, ибо он сам себя довольно укорял, а только
посетуй, зачем он раньше не сказал о сем, зачем скрывал на прежних своих
исповедях.. "
Как никогда и нигде, на исповеди таких скрытных и
застенчивых молодых душ, священник чувствует всю благодатную мощь священства,
всю таинственную силу исповеди, свой долг состраждущего друга и отца,
безграничную милость Божию, которая и через грешного и
"подобострастного" иерея проявляется и изливается в души смятенных
людей. Благословенны те минуты, когда пастырю удалось помочь таким образом
слабому и колеблющемуся грешнику!
Часто к священнику приходят молодые люди, которые
по принуждению домашних или по какой-то привычке явились к исповедному аналою,
но которые признают, что им собственно нечего сказать духовнику, что они не
верят в необходимость таинства покаяния, что в сущности они и в Бога-то не
верят по-настоящему, или так, как они верили в детстве. Тут священник должен
быть особенно внимателен и осторожен. Конечно, исповедь это не время для
ведения философских и богословских рассуждений, но надо сделать все возможное,
чтоб только такой юноша не ушел от священника неудовлетворенным и как-либо
задетым в своих сокровенных переживаниях или обиженным его невниманием. Уйдет
он тогда от священника и от Церкви надолго, может быть, навсегда... Надо
назначить ему время для частной беседы, проявить о нем особое попечительное
внимание и дружескую любовь и всеми возможными способами постараться отогреть,
приласкать, заинтересовать.
Очень важно пробудить интерес к вопросам бытия и
смыслу существования, к цели жизни, к ограниченности этого земного круга и
бессмысленности его автономного бытия, без зависимости от Высшего Начала.
Хорошо самому священнику закидать такого юношу всеми "проклятыми
вопросами". Сомневающийся молодой ум начинает протестовать против всех
догматов и всех авторитетов, требует разумного и "научного" разрешения
своих недоумений. Весьма полезно не затушить в нем этой жажды, а, наоборот,
возбудить еще больший голос любомудрия. Священник неумный, невдумчивый, мало
сам образованный, смертельно боится пробуждения "проклятых вопросов"
у молодежи, видя в них опасный бродильный элемент. Это совершенное заблуждение!
Возникновение запросов и вопрошаний у молодых людей есть как раз благодарная
почва для религиозных откровений. Они свидетельствуют о неуспокоенности
сознания, о неравнодушии, о незаурядности. Священнику надо только с такими
молодыми душами побольше поработать, посвятить им свое внимание и время,
помолиться о них, вспомнить свое собственное молодое время "бурь и
порывов". Надо уметь внушить к себе доверие. Надо стараться, чтобы в
священнике увидели не только "служителя культа",
"обскуранта", "несовременного", а чтобы к нему шли с
открытой душой и почувствовали в нем чуткого, образованного, а главное,
сочувствующего человека, способного понять и чужие искания. Не отталкивать
таких молодых людей надо от книги и от философских вопрошаний, а, наоборот,
открывать перед ними еще большие горизонты, чтобы они почувствовали всю
мелководность и ограниченность материализма и безбожия.
|