Характер интеллигента
Это - полная противоположность только что
упомянутому образу простеца. И по своему прошлому, и по образованию, и по
культурному наследию, и по своему отношению к Церкви и по подходу к греху, он
несет что-то очень непростое, для себя тягостное и болезненное, а для
исповедующего духовника это испытание его пастырского терпения и опытности.
Тип человека, отличающегося высокой
интеллектуальностью свойственен всякой культуре и всякому народу. Тип этот
всегда занимал и будет занимать в Церкви положение, отличное от положения
простеца, и к нему духовнику всегда придется подходить иначе, чем он подходит к
человеку, далекому от интеллектуальных запросов. Но тип интеллигента
есть продукт только русской истории, неведомый западной культуре. На нем
сказались влияния исторические, культурные, бытовые, европейской цивилизации
несвойственные. Этот тип, в его классическом облике второй половины XIX и
начала XX века, вероятно, историческим процессом будет сметен с лица этой планеты,
но в своей основе он носит какие-то типично русские черты, которые останутся в
жизни, как бы история не повернулась.
Вот эти существенные особенности интеллигента:
1) повышенная рассудочность и, следовательно,
привычка говорить от книжных авторитетов;
2) недисциплинированность мысли и отсутствие
того, что так отличает людей латинской, романской культуры, а именно:
уравновешенность и ясность мыслей и формулировок;
3) традиционная оппозиционность всякой власти и
иерархичности, будь то государственная или церковная; страстная увлеченность
политикой;
4) характерная безбытность и боязнь всякой
устроенности: семьи, сословия, церковного общества;
5) склонность вообще к нигилизму, вовсе не
ограничивающемуся классическим типом Базарова и Марка Волхова, а легко
сохраняющемуся и в духовной жизни,
6) влияние всяких в свое время острых течений,
вроде декадентства, модернизма, проявляющееся в изломанности и изуродованности
душевной. Все это можно было бы при желании умножить, но достаточно и
сказанного
В своем подходе к покаянию такой тип часто бывает
очень труден и для себя и для священника. Мало кто мог окончательно отрясти с
себя прах этих былых болезней. Симптомы старого часто выбиваются на
поверхность, и несчастный чувствует себя пленником былых привычек. Эта
неясность и смятенность души обнаруживается и в образе мышления, и в способе
выражаться. Такие люди зачастую не способны ясно выразить свое душевное
состояние. Они почти всегда находятся в плену своих "настроений", "переживаний",
"проблем". Они не умеют даже просто перечислять свои грехи, ходят
"вокруг да около", иногда признаются в том, что не умеют
исповедываться. У них нет ясного сознания греха, хотя это вовсе не означает,
что они лишены нравственного чувства. Как раз обратно, это зачастую люди с
высоким моральным уровнем, щепетильные к себе, неспособные ни на какой
предосудительный поступок. Они, как правило, - носители общественной честности,
"кристальной души люди". Но в своем отношении к внутренней жизни они
пленены мудрованиями и излишними рассуждениями. Исповедь их носит характер
рассудочный; они любят спорить, "не соглашаться с данным мнением".
Они и на исповеди готовы вступать в прения и "оставаться при особом
мнении". Они прекрасные диалектики и эту свою способность приносят и к
исповедному аналою. Кроме того, от своей часто расплывчатой исповеди, в которой
преобладают неопределенные части речи - "как-то", "до некоторой
степени", "мне думается", "как бы вам это объяснить" и
прочие, они легко пускаются в отвлеченные совопросничества. Они любят на
исповеди, - совершенно не считаясь с тем, что за ними стоят ожидающие исповеди,
- задавать священнику замысловатые философские и богословские вопросы, забывая,
что исповедь никак не есть удобный момент для этого. Приходится слышать от этих
людей: "меня страшно мучает вопрос о страданиях людей; как это Бог
допускает страдания невиновных детей?" или что-либо в таком роде. Они
часто жалуются на свои "сомнения". Маловерие типично для этой
категории кающихся.
|